Мудро замечено в народе: «Жизнь прожить – не поле перейти». Особенно, если эта жизнь совпала с трагическими годами страны. С непредсказуемыми тридцатыми, кровавыми сороковыми, полуголодными пятидесятыми… Именно на эти годы пришлись детство и юность Ильи Игнатьевича Филистеева.

Родился Илья в 1930 году в Талицком районе Свердловской области, в небедной семье. И жить бы да жить, но в советской стране началась коллективизация. Тех из крестьян, которые были позажиточнее, объявили врагами народа. Стали безжалостно выгонять их из собственных изб и ссылать на поселения в Тюменскую глухомань. Так пострадало и семейство Фелистеевых. Маленького Илью, которому едва исполнилось два с половиной года, спрятали у соседей. Чтобы спасти ребёнка, его передавали из дома в дом. Так и рос по чужим избам. От недоедания и недосмотра мальчик был слабым, болезненным ребёнком, даже ходил плохо.

Зиму обычно проводил на печи. Бабки отогревали его, а когда начал ходить, стал играть на полу. В редкие часы отдыха женщины собирались в избе, занимались каким-нибудь рукодельем и пели разные песни. Каких только песен, шуток, прибауток не наслушался мальчик, сидя под столом. Там на него никто не обращал внимания. А песни запали в душу на всю жизнь.

Матери Ильи Ольге Ивановне Порошиной было запрещено жить в родном селе. Но после нескольких лет ссылки она всё же вернулась за сыном и увезла его в другую деревню. Сама Ольга Ивановна нанялась пасти скот, а шестилетний Илюша стал её помощником. В восемь лет он поступил в школу и в 42-м году закончил четыре класса. Мужиков в селе совсем тогда не осталось, и двенадцатилетнему пареньку доверили пахать землю на лошадях. Знал мальчишка и другие полевые работы. Так продолжалось до сорок четвёртого года.

В деревню после излечения в госпиталях начали возвращаться бывшие фронтовики. Лошадей у парня забрали, и он стал работать грузчиком в подсобном хозяйстве школы. А в 45-м году устроился учеником токаря на ремзавод и одновременно учился в вечерней школе.

Судьба привела парня в 1948 году в Свердловск. Поступил в фабрично-заводское училище по специальности токаря. Здесь он начал активно участвовать в художественной самодеятельности. Особенно ему удавались песни военных лет и народные.

Как и все молодые люди того времени Илья более трёх лет отдал службе в рядах Советской Армии. На вечерних поверках ему доверили запевать Гимн Советского Союза. После армии работал путейцем на железной дороге, а в свободное время ездил с концертами в составе коллектива художественной самодеятельности.

В 1958 году в жизни Ильи Игнатьевича произошло знаменательное событие. Он стал семьянином. Пошли дети. Вместе с Ниной Павловной Зыряновой прожили более сорока лет. Подняли шестерых детей. Две дочери закончили университеты, три – техникумы, а сын – офицер.

С 70-го года семья Филистеевых поселилась в Копейске. Глава семейства устроился на мебельную фабрику, где и проработал добрых двадцать лет. В 99-м году в семью пришла беда. Скончалась супруга. К тому времени уже и дети обзавелись своими семьями. Илья Игнатьевич снова увлёкся художественной самодеятельностью.

С 2005 года он один из самых активных самодеятельных артистов Копейской местной организации ВОС.

По судьбам этих людей можно изучать историю нашей страны. Я говорю о супругах Татьяне Трофимовне и Николае Ивановиче Пестриковых. Николая Ивановича, к великому сожалению, я не застал в живых.

А с Татьяной Трофимовной познакомился совсем недавно и, можно сказать случайно. Несколькими годами раньше познакомился с их сыном – Геннадием Пестриковым. Он ветеран нашей организации инвалидов по зрению. Состоит в ней уже более тридцати лет. Бессменный солист нашего хора «С песней по жизни».

Среди моих знакомых есть люди с фамилией Пестриковы. Все они выходцы из Курганской области. Вот и спросил я как-то Геннадия, откуда он родом.

- Сам я родился в Копейске, - сказал мой собеседник, а вот мама Татьяна Трофимовна из Мишкинского района, Курганской области.

Уже позже от того же Геннадия узнал, что его матери исполнилось 90 лет и, что они с отцом Николаем Ивановичем прожили большую, полную лишений, но все-таки счастливую жизнь…

В тридцатых годах в Курганской области, как и во всей России, шёл жёсткий передел не только хозяйства, но и всего крестьянского быта. Из разрозненных крестьянских хозяйств создавались колхозы, артели, коммуны. В деревне, в которой жила семья Татьяны Трофимовны, решили организовать коммуну. Даже деревню переименовали. Теперь её стали называть Ленинкой.

- В коммуну, - вспоминает Татьяна Трофимовна, - начали сгонять с крестьянских дворов скот, птицу, всякий инвентарь, вплоть до посуды. Всё стало общим.

Но, как выяснилось позже, это не принесло счастья коммунарам, хотя и трудились они на общих полях от зари до зари. Коммунары, в том числе и дети, ухаживали за скотиной, косили хлеба, вязали снопы, убирали овощи…. Денег за работу не платили, а выдавали за труд зерном, овощами или зерновыми отходами. Жили впроголодь. Весной, когда сходил снег с картофельных полей, люди выкапывали оставшиеся с осени мёрзлые клубни. Из них можно было приготовить оладышки, которые в народе назывались тошнотиками.

В июне сорок первого года в деревню из районного центра прискакал нарочный. Он-то и сообщил, что на нашу страну напал немец и вручил повестки мужчинам призывного возраста. Война круто вмешалась и в судьбу пятнадцатилетней Тани. Её, в числе таких же подростков, направили в фабрично-заводское училище (ФЗУ). Оно располагалось недалеко от г.Копейска. Учебное заведение только-только создавалось. Не было даже общежития. И будущим токарям, слесарям, фрезеровщикам до января пришлось жить в палатках.

Огненный вал войны стремительно катился с запада на восток. Училище в ускоренном порядке готовило станочников для оборонных заводов. Едва освоив азы токарного дела, Таня была распределена на завод имени Кирова, который только что был эвакуирован с Украины. Правда, самого завода, в обычном смысле, пока ещё не было. Станки устанавливали под открытым небом, подводили к ним ток, и начиналась работа.

- По 12 часов в сутки, на морозе мы выдавали продукцию, - вспоминает Татьяна Трофимовна. – Я нарезала резьбу в снарядных болванках. До сих пор не пойму, как мы только всё это выдерживали.

А было Татьяне в ту пору пятнадцать лет. Где-то рядом, в то же время трудился восемнадцатилетний Коля Пестриков. На заводе ему довелось работать недолго. Призвали в армию. Наверное, только ему в полной мере было дано оценить то, что пережито рядовым солдатом в боях за Сталинград, в сражении на Курской Дуге, и других битвах за освобождение от гитлеровского фашизма нашей страны и Европы. С боями Николай Иванович дошёл до Праги. Но война, теперь уже для сержанта Пестрикова не закончилась.

В нескольких областях Западной Украины активизировались недобитые бандеровцы. Как опытный боец, Николай обучал молодых бойцов всем премудростям военного дела, сам участвовал в рейдах против бандитов. Для него война закончилась только в сорок девятом году. Вернулся в Копейск – вся грудь в боевых наградах.

- А когда же вы с ним познакомились?

- Это, когда я уже работала на шахте. Жила на квартире на той же улице, где и стоял дом Пестриковых. Я и ещё три деревенских девчонки снимали квартиру. И вот, как-то прихожу с работы и вижу, у нас сидят два парня. Одного знаю, а другой совсем незнакомый. И как-то он мне сразу понравился. Поболтали, посмеялись и решили сходить в кино. Идём по улице, и замечаю, что Коля всё как-то подбивается поближе ко мне и говорит тихонько: «Может, мы с тобой не пойдём в кино, а просто погуляем, поговорим».

Долго бродили молодые люди уже по ночным улицам. Николай рассказывал о себе, расспрашивал Татьяну о её жизни, А потом вдруг, будто всё взвесив, предложил:

- Вот что, Голуба, хватит тебе ютиться на частной квартире, да ещё и деньги за это платить. Переходи к нам. У меня мама парализована, считай, нет хозяйки в доме, и не бойся, вот те крест, тебя я ничем не обижу.

- И я согласилась, - вспоминает Татьяна Трофимовна. – Поверила ему. И целых 62 года ни разу не раскаялась в этом.

Голос моей собеседницы дрогнул, подступили слёзы.

- И за все эти шестьдесят два года Коля ни разу не ударил меня. Бывало, сосед разбуянится по пьянке, и давай жену бить. Она бежит к нам. Тогда Коля идёт к соседу и начинает его стыдить, мол, что ты за герой, на бабу руку поднимаешь.

После войны Николай Иванович пошёл по строительной части. Окончил курсы, работал мастером, прорабом на разных стройках. И только перед пенсией, когда стало сдавать здоровье, перешёл на работу в горноспасательную часть.

Все эти годы супруги жили в любви, да согласии. Собственными руками строили новый дом, растили и воспитывали детей. Дом получился на славу – просторный и светлый, а рядом разбили сад. Вот только детки Любаша и Лариса недолго задержались под родительским кровом, разъехались по стране, обзавелись своими семьями. Одна из дочерей живёт в Подмосковье, другая – под Питером. Обе часто звонили, справлялись о здоровье матери. А уж если приезжали в отпуск, то такой порядок наведут в доме, саду – залюбуешься. При маме остался только самый старший – Геннадий Николаевич.

Вот уж поистине, неисповедимы пути Господни. В беседе с Татьяной Трофимовной вдруг выяснилось, что в конце шестидесятых мы с ней занимались общим делом – выпуском газеты «Копейский рабочий». Я – в качестве корреспондента, а она – печатницы. Сколько общих знакомых вспомнилось.

Татьяна Трофимовна была большой любительницей пения. Прощаясь, мы решили спеть одну из любимых её песен из кинофильма «Дело было в Пенькове». В нашем импровизированном хоре выделялся голос хозяйки. Это был голос сильного, уверенного в себе человека. И как-то не верилось, что ей девяносто.

Имя Полины Ивановны Титовой (после замужества Бганиной, моей свекрови) бригадира женской молодёжной фронтовой шахтёрской бригады хорошо известно в городе Копейске, навека записано в летописи родного города. Она одна из ярких представителей трудового крыла участников Великой Отечественной войны.

С семьёй Бганиных мы жили на одной кухне в коммунальной квартире, в доме расположенном в семи минутах ходьбы от шахты. Это были пятидесятые, шестидесятые годы моего детства и юности. У тёти Поли и дяди Коли, как мы называли наших соседей в детстве, было трое детей: дочь Вера, сыновья Николай и Сергей (в настоящее время мой муж). В нашей семье было четверо детей. Жили бедно, но дружно. Полина Ивановна и Николай Николаевич были очень уважаемые люди. Мы – дети это видели, позднее поняли почему. К их мнению соседи очень прислушивались.

Раньше люди были более открытыми, двери квартир не закрывались даже на ночь, соседи становились почти родными, личная жизнь была на виду. Мы знали друг о друге почти всё. В будни и праздники были вместе. Но два праздника – День Победы и День шахтёра были для всех святыми. Они широко отмечались в городе. И мы дети (и шахтёров, и не шахтёров) тоже бежали на шахту «Центральную», где после торжественной части звучал концерт, проводились спортивные состязания на отличном стадионе, раздавались разные «вкусности», звучала громкая музыка. Все шахтёры, одетые в шахтёрскую форму, важно ходили по территории предприятия, угощались за столами, расставленными прямо на улице. На груди у большинства приглашённых передовиков производства висели ордена и медали за боевую и трудовую доблести в годы Великой Отечественной войны. Мы подбегали к Доске почёта и видели фотографии наших родных и близких, в том числе имена Полины Ивановны и Николая Николаевича Бганиных.

Праздничное мероприятие на шахте плавно перетекало в праздничное застолье во дворах домов, где жили семьи шахтёров. Жили очень дружно, поэтому праздники отмечали вместе. Каждая семья выносила столы, стулья, угощенье. За большим общим столом сидели и взрослые, и дети. Мы, дети, заранее самостоятельно готовили сценки, песни, стихи, танцы и выступали перед собравшимися. Взрослые любовались нами, пели свои песни, вели долгие, до глубокой ночи беседы, вспоминая, чаще всего, годы Великой Отечественной войны. Мы засиживались с ними допоздна, благо нас в эти дни не прогоняли домой спать, и, раскрыв рот, слушали воспоминания из первых уст, о том, какой ценой добывали уголь на гора не только мужчины, но и женщины, порой совсем молодые девушки в тяжёлые годы войны.

И вот, воспоминания одной из девушек бригады Полины Титовой.

Шёл второй год войны. На шахте 43-бис всё больше и больше редели ряды горняков: уходили они на фронт.

Ранним хмурым утром в кабинете начальника шахты Ф.Л. Кундыма собрались парторг Н.Е.Конкарев, председатель шахтового комитета Е.И.Волков, комсорг З.С.Сечина. Разговор шёл о самом главном: что делать, чтобы не снижать добычу угля?

Мужчины уходили на фронт, на их место вставали жёны, дочери. Вот и предстояло обратиться с призывом к комсомолкам о создании женской молодёжной бригады на шахте. Все согласились – предложение верное и поручили комитету комсомола организовать такую бригаду.

Комсорг шахты Зоя Сечина провела собрание, а потом поговорила с каждой комсомолкой отдельно о значении молодёжного коллектива для шахты. «Какие из нас шахтёры? – неуверенно говорили девчата, – это же мужской труд». Раздумывали, сомневались, боялись: не справимся. Но время не ждало, шла война. Да и сердце подсказывало: раз надо, значит должны справиться. Стране нужен уголь, и мы дадим его, заменим тех, кто сейчас воюет за нас на фронтах, решили они. Да и что долго думать, ведь работают уже такие же молодые девчата в бригадах Подорвановой и Солдатовой. Справимся!

Первой в бригаду записалась Аня Ногтева, потом Шура Дёмина. Их поддержали ещё двенадцать девушек. Во главе бригады поставили энергичную Полину Титову.

Первое время было очень тяжело. Ни знаний о работе, ни умения у них не было. Спасибо мужчинам – помогали, оберегали девчат. Клава Бучельникова рассказывала, что отбойный молоток казался настолько тяжёлым, что вывёртывался из рук. Болело всё тело. Работали девчата и забойщиками, и навальщиками, и крепильщиками, и лесогонами.

«Взяла я три зарезки, - рассказывала Вера Ивановна Томилова, – пошла, посмотрела, как у подруг идут дела. Гляжу, а Вера Мелёхина и Аня Кузьмина по четыре взяли. Не хочется мне от них отставать, подводить бригаду, и я взяла столько же».

Да, женская молодёжная фронтовая бригада сразу же заявила о себе. За ударный труд её поместили на Доску почёта. Администрация шахты относилась к девушкам с особым вниманием. Им давали усиленное питание, заботились об одежде.

Очень тяжёл был их труд, отнимал много сил. Но девчата находили время и для танцев, и для кино. Все вышли замуж, построили семьи. У некоторых из них сыновья и уже внуки продолжили горняцкую традицию, стали шахтёрами. Вот и сын бригадира женской молодёжной шахтёрской бригады Полины Титовой (Бганиной) – мой муж Сергей Николаевич Бганин 31 год отработал на шахте «Центральная» подземным электрослесарем 5 разряда. Имеет много поощрений за достойный труд. Его отец Николай Николаевич Бганин в годы войны тоже работал в забое, он почётный шахтёр, имеет медаль «За трудовую доблесть», (1948 год), орден Трудового Красного Знамени (за номером 173110, 1951 год).

Фотография бригадира женской молодёжной шахтёрской бригады Полины Титовой на одном из центральных стендов в зале Боевой и Трудовой славы в годы ВОВ городского краеведческого музея. На фото она с отбойным молотком на плече в окружении девчат из бригады.