На обочине шумной от проносящегося транспорта улицы, застыла одинокая фигура женщины. Худенькая, невысокого росточка, издали её можно принять за подростка. Женщина напряжённо вслушивается в уличный шум. Вот шум на какие-то секунды затихает и женщина скорым шагом, насколько ей позволяет возраст, пересекает улицу. «Ну, слава Богу, дальнейший путь до офиса не такой опасный. Только вот лужи кругом».

С её-то здоровьем, с малым остатком зрения, да в такую распутицу сидеть бы дома. Но нет. Сегодня заседание бюро первичной организации инвалидов по зрению, членом которого является Татьяна Фёдоровна. И пропустить его она не может. «Я должна быть на заседании».

Сколько себя помнит Татьяна Хавротина, в девичестве Тарасова, чувство долга всегда было определяющим в её поступках, поведении. Судьба никогда не была к ней благосклонна. Родилась в деревне на Рязанщине, в многодетной семье Евгении Кузьминичны и Фёдора Ивановича Тарасовых. За работу в колхозе в те годы денег не платили. Рассчитывались тем, что выросло на полях. А если не выросло?

Чтобы не дать семье умереть с голоду, Фёдор Иванович отправился на заработки. Да не куда-нибудь, а в саму Москву. Во все времена считалось, что Москва всех примет, накормит. Так думал и Фёдор, да не получилось. И всё же он успел перевезти семью на новое жительство в Подмосковье перед самой войной. Отца забрали на фронт в первые дни войны. И долгие годы от него не было никаких вестей. Городок, в котором жила семья Тарасовых, оказался в прифронтовой полосе, и смерть витала над головами горожан.

Евгения Кузьминична попыталась было вывезти детей обратно в деревню, да не тут-то было. Поезда не ходили, а пешком не пойдёшь. И только когда фашистов прогнали из Подмосковья, семье удалось вернуться в родную деревню. Да что толку-то? Домишко полуразрушен, огород зарос бурьяном. Евгения Кузьминична дневала и ночевала на колхозной работе, но семья продолжала бедствовать. Как-то, видя затухающие глаза младших детей Тани, Нины и Вали, не выдержала и подсказала: «Пойдите, девчонки, по людям, Христа ради просить. Может, кто покормит или картошки даст». И дети пошли по деревне собирать милостыню. Таня, она была старшей дочерью, бывало, что ни соберёт, всё в дом принесёт. «Я должна маму и старшего брата накормить». Средняя сестрица Нина, та была похитрее. Сначала насытится сама, а уж что останется, принесёт домой.

С того времени чувство ответственности за благополучие других людей утвердилось в Татьяне на всю жизнь.

Закончилась война. Потихоньку начала подниматься страна и вдруг, как снег на голову, объявляется отец. Оказывается, ещё в начале войны он был взят в плен. Прошёл фашистские лагеря. А когда его и других узников освободила Красная армия, их не отпустили по домам. Если ты был в плену и выжил, значит, ты не сопротивлялся врагу. Стало быть, ты предатель. Вчерашних пленников вернули в Россию и как заключённых, распределили по заводам, шахтам, лесозаготовкам….

Фёдора Тарасова направили на один из заводов города Кусы. Оттуда и получила семья от него первую весточку. И, не долго думая, перебрались на Урал. Не слаще было и на новом месте. Вшестером ютились в восемнадцатиметровой комнатушке. Да и подходящей работы для Татьяны не нашлось. Она не нашла ничего лучшего, как отправиться всё в ту же Москву.

Благо там жила двоюродная сестра. Она не очень-то обрадовалась своей родственнице и сразу же заявила: «Угол я тебе дам, а вот на харчи, не рассчитывай. Самой семью кормить нечем». А Таня и не рассчитывала. Она была согласна на любую работу, только бы не помереть с голоду. И тут, как награда за все прошлые лишения, девушке подвернулось место в качестве домработницы в одной небедной семье. Мало того, что Татьяна теперь была сытой, её и приодели и даже появились какие-то деньги на мелкие расходы.

Татьяна уже начала всерьёз задумываться о создании семьи. Её друг Александр уже дотягивал действительную службу и вот-вот должен был демобилизоваться. Он писал о своём намерении приехать в Москву и там закрепиться, но получилось иначе.

После армии Саша вернулся в Кусу повидаться с родственниками. А тут бравого да неженатого парня приметила одна бойкая девчонка. Долго ли, скоро ли состоялась свадьба. Забыл Саша о своём обещании приехать в Москву. Много лет спустя, Александр попытается исправить эту ошибку, предложит Татьяне создать семью. Только она не сможет простить его.

А между тем всяческие знаки внимания ей начал оказывать Евгений Хавротин. Парень, как принято говорить рукастый. В его руках любая работа спорилась. Поженились. У таких мастеровитых мужиков, как Евгений, всегда в кармане водится лишняя копейка. Она–то и толкнула Евгения Петровича к частым выпивкам. Его уже не смущало, что растут двое детей – сын и дочь, что, будучи уже инвалидом по зрению, жена продолжает работать. Дошло до того, что муж начал выносить вещи из дома. Семейная жизнь нарушилась. Однажды Евгений, после очередного запоя просто не проснулся.

Полуслепая Татьяна продолжала трудиться в столовой, к другим работам её просто не допускали. Довольствовалась тем, что хоть семья была сыта. Но вскоре пришлось оставить и эту работу, оформить группу инвалидности. Благо, дети уже подросли и сами могли вершить свою судьбу.

Став членом ВОС, Татьяна Фёдоровна активно включилась в работу первичной организации инвалидов по зрению в г.Кусе. Вскоре она была вхожа в любые чиновничьи кабинеты. Кому-то из инвалидов недоплачивали пенсии, другому необходимо было провести телефон, чтобы совсем не оторваться от жизни, третьему – заменить прогоревшую трубу водонагревателя… Да разве перечислишь все невзгоды, которые испытывают инвалиды, особенно пожилые, одинокие люди.

Несмотря на многочисленные хлопоты по чужим делам, на стычки с несговорчивыми чиновниками, Татьяна оставалась заводным и жизнерадостным человеком. Как она плясала! Никто лучше неё не умел бить чечётку (степ по нынешнему).

- Для чечётки нужна специальная обувка, - со знанием дела рассказывает Татьяна Фёдоровна. – Правда, теперь мне уже никакая обувка не помогает. Ноги видно не те.

И, тем не менее, когда Татьяна Фёдоровна бывает на репетициях нашего коллектива художественной самодеятельности и слышит задорную музыку, срывается в пляс.

Перебравшись в Копейск, к дочери, Хавротина сразу же пошла в местную организацию инвалидов по зрению. Здесь её нагрузили по полной. Назначили групоргом, избрали в бюро. Участок у Татьяны Фёдоровны был необъятный – посёлки Потанино, Новостройка. Сколько надо обойти улиц, домов, чтобы навестить подопечных инвалидов по зрению! Многие из них по разным причинам не могут выходить из своих домов и за них приходится хлопотать по различным инстанциям.

Татьяна Фёдоровна перенесла сложную операцию. Ходить по домам и квартирам своих подопечных стало ещё труднее. Всё больше связь приходилось держать по телефону. Кого-то поддержать морально, кому-то посоветовать испытанный рецепт, а других просто внимательно выслушать, посочувствовать, разделить их беды.

Вот такая судьба у дитя войны.

Человек долга, она не могла и не может жить иначе!

Кто не слышал этой незамысловатой и в то же время такой трогательной песни? Песни о том, как фронтовая медицинская сестра спасает раненого, замерзающего на снегу молодого бойца. В годы войны, наверное, таких случаев было множество. Но вот кто-то сочинил стихи, другой написал музыку к ним и родилась задушевная, трогательная песня.

75 лет назад умолкли последние залпы проклятой войны. А песня всё живёт. Она живёт благодаря истинным любителям исполнителей военных песен. Одной из таких почитателей и талантливых исполнителей военных песен стала наша Нина Степановна Васильева. С этой песней накрепко связана вся её нелёгкая жизнь.

Неимоверно трудно было фронтовым медицинским сёстрам. А легко ли жилось детям войны, осиротевшим и обездоленным? Нине было лет восемь, когда началась война. Папу – Солодовникова Степана Алексеевича, призвали с первых же дней. Бывший железнодорожник прошёл короткое обучение в Чебаркуле и сразу же был отправлен под Сталинград. Уже позже историки и военные специалисты назовут Сталинградскую битву самой продолжительной и свирепой за всю современную историю войн. Горела Волга, буквально вскипала земля от взрывов бомб и снарядов. Надо было не просто выжить, но и спасти эту землю. Фронтовому разведчику Степану Солодовникову в этом аду выжить не удалось. В декабре 42-го года он погиб смертью героя.

На руках Татьяны Михайловны Солодовниковой – вдовы солдата, осталось трое сирот: Нина и два её брата – Коля, да Саша. Мама тогда работала в забое шахты 7-8. Однажды её завалило в шахте и она на несколько месяцев оказалась в больнице. Нина Степановна до сих пор удивляется, как они тогда не умерли с голоду.

Уже 31 августа 41-го года в 6 часов вечера на станцию Серго-Уфалейская (г.Копейска) прибыл первый эшелон с ранеными. В школах города были развёрнуты тыловые госпитали.

В памяти Нины Степановны и теперь живёт картинка: просторное помещение тесно заставленное больничными койками, а на них раненые с кровавыми повязками. Посреди палаты (школьного класса) на табуретке, так чтобы всем было видно, выступает маленькая, худенькая артистка. Она поёт «Анюту». Рёбёнку, наверное, было невдомёк, почему такие взрослые дяденьки плачут, пытаются протянуть ей руку, погладить по головке. Может быть, в те минуты солдаты вспоминали каждый свою Анюту или видели в маленькой артистке своих детей или сестёр.

Лёжа в больнице, мама решила больше не возвращаться на шахту. Надо было спасать детей, и Татьяна Михайловна уехала с малышами к своей сестре, в отдалённое село Октябрьского района. Но по законам военного времени самовольный уход с работы приравнивался к дезертирству. «Беглянку» каким-то образом «вычислили» и после суда заключил в тюрьму. Спасибо её брату, который взял на себя заботу об осиротевших детях….

Выжили, выстояли. Нина закончила семь классов. В школе ей прочили карьеру певицы. Но учиться профессиональному пению не было возможности. Нужно было помогать маме, младшему братику. И девушка поступает в горный техникум. После его окончания пришла на завод имени Кирова. Сколько тонн металла передовая станочница пропустила через свой ДИП-200 (догнать и перегнать). Так назывался токарный станок. Освоила Нина Степановна и другие заводские специальности. Отсюда, с Кировского, ушла и на заслуженный отдых. Но всюду, где бы ни училась, ни работала – песня шла рядом с ней.

Несчётное число раз участвовала Нина Степановна в различных смотрах, фестивалях, исполнителей песен. И всякий раз была среди победителей. В репертуаре певицы популярные песни разных лет, романсы. Не расстаётся она все эти годы и с «Анютой». О былом триумфе на сцене рассказывают многочисленные грамоты, дипломы, сувениры.

«Они с детьми согнали матерей

И яму рыть заставили, а сами…

Они стояли кучка дикарей

И хриплыми смеялись голосами…»

Старики, старухи с оружием в руках целились в женщин, подростков, которые стояли на краю ими же вырытого рва. Приказ фашиста, выстрелы… Вынужденные убийцы своими руками закопали родных, селян. И это всё на фоне подожжённого села. Такая участь постигла тех, кто не ушёл в леса, не испугался немцев: «Да что они нам-то сделают?!»

Жуткая, реальная история в памяти ветерана труда Филиной А.Р. с детских военных лет. Большая, дружная семья Анны Романовны: шестеро детей, отец, мать, бабушка жили в Белоруссии, в селе Глубокий кут, что под городом Брестом. В июне 1941 года, с приближением немцев, семья, как и большинство жителей села, ушла в леса партизанить. Отец был разведчиком, мать, как говорит Анна Романовна, всю войну пекла хлеб для партизан. Жили в землянках. Игрушками детей были патроны, бракованные гранаты.

В 1945 году Анечке исполнилось шесть лет. Всё военное детство колыбельную песню маленькой девочке пел суровый партизанский лес. До сих пор, закрыв глаза, она слышит шелест листвы, шорох трав, тяжёлые вздохи мамы и бабушки почти каждую ночь, шёпот мужских голосов - это папа уходил с разведчиками на задание.

Так всей семьёй и партизанили до полного освобождения Белоруссии, которое в памяти маленькой девочки связано с огромной колонной пленных немцев, верблюдами с навьюченной поклажей и, почему-то, слезами мамы и бабушки.

Воспоминания Кирилловой Лидии Васильевны

- Сколько вам было лет, когда началась война?

- 8 лет.

- Где вы тогда жили?

- Деревня Сосино, Смоленской области.

- Что вы помните о первых днях войны?

- В деревню ворвались немцы на мотоциклах, они стреляли домашних животных. А сверху шла бомбёжка с самолётов, было очень страшно.

- Как вы выживали тогда?

- Во-первых, мы не успели ничего засеять, посадить картошку, так что голод испытали вовсю: ели очистки, гнилую картошку, крапиву. Корову прямо с поля забрали немцы. Нас было пятеро детей, родители работали в поле, но урожай доставался не нам, а фашистам. Очень боялись тифа, он буквально косил людей.

- Вы жили в своей хате?

- В нашей хате квартировались пятнадцать фашистов, а мы жили так: спали на печке, старались не шуметь, разговаривали тихо. Немцы ели вдоволь, а я подбиралась к свалке, куда они выливали остатки и пыталась палочкой вылавливать кое-какую пищу. Иногда она срывалась с палочки, и я плакала. Ведь дома меня ждали младшие. Пришлось побираться по другим деревням, добывая хлеб, картошку. Некоторые люди подавали, что могли, но были и такие, что даже не открывали нам дверь. В нашей деревне было тридцать домов, из каждого ушли на фронт 2-3 человека. И только один мужчина, к тому же контуженый, вернулся живым. Когда он пришёл в деревню, все плакали, расспрашивали о своих родных.

- Каким было ваше послевоенное детство?

- В 10 лет я пошла в первый класс. Когда было тепло, ходила босиком, а зимой в лаптях. Тетрадей не было, писали на бересте или на клочках газет. Был один букварь на весь класс. Света не было, писали при лучине. Послевоенное детство тоже было очень тяжёлым. Если заводили скотину, то приходилось сдавать налоги: шерсть, яйца, масло, молоко. Так, что нам оставалось мало, но всё же мама выходила нас всех.

- Как вы живёте сейчас?

- После смерти мужа я осталась в своей квартире. Сейчас живу с дочерью и внуком, они мне помогают: убирают в квартире, стирают, готовят. О войне и своём детстве вспоминаю часто, плачу по своим землякам и родным, не вернувшихся с фронта. Очень хочу, чтобы больше не было войны.

- Сколько вам было лет когда началась война? Где вы жили тогда?

- Мне было 8 лет, а младшей сестрёнке всего полгода. Мы жили на Афоне (район в г.Копейске), родители приехали туда в 30-е годы.

- Расскажите о своей семье?

- Семья была большая: шесть мальчиков и две девочки. Я была средняя между братьями. Отец воевал ещё в гражданскую, потом попал в Среднюю Азию: там боролся с басмачами. В 1941 году он ушёл на войну, а в 1942 году погиб под Москвой: попал под бомбёжку и умер от ран в госпитале. Брат старший, Фёдор погиб под Ленинградом. Младший брат Иван был контужен, но дошёл до Берлина. После войны работал на заводе Кирова.

- Как вы жили без отца и старших братьев в войну?

- Мы жили бедно, но весело: держали корову, садили картошку и другие овощи. Иначе бы не выдюжили. Всё-таки у мамы осталось шестеро детей после смерти отца. Люди в те времена были добрые, двери не запирали, друг другу помогали. Но были и бандиты. Однажды они хотели увести нашу кормилицу – коровёнку, но соседи были бдительны и помогли её отстоять.

- Как вели себя дети в войну в тылу?

- Мы, дети, по совету мамы относили молоко раненым в школу № 6, хотя сами не всегда были сыты. Мы также приютили эвакуированных из Мурманска – маму с двумя дочками. И хотя самим было тесно, но помогали им едой и одеждой. Ещё помню, как я потеряла карточки, вернее их украли, но люди поделились и мы выстояли.

- Как сложилась ваша дальнейшая судьба?

- После семи лет я пошла работать в совхоз «Глубокое». Ходили пешком десять километров туда и обратно. Мы сажали капусту и ухаживали за ней. Потом нас перевели поближе, за два километра от дома.

- Сколько вас осталось от большой семьи сейчас?

- Из всей семьи нас осталось двое, я и мой младший брат. Я живу с внучкой и её мужем. В первичке ВОС я с 1977 года, то есть ветеран ВОС. Секретарём тогда была мама Татьяны Ильиничны, потом она стала председателем общества. К сожалению я сейчас редко езжу в Копейск, так как кроме зрения у меня проблемы со слухом. Я оптимист и желаю всем, страдающим недугами, не опускаться, жить достойно по-человечески.

- Когда и где Вы родились?

- Я родилась 80 лет назад в Усть-Каменогорске. Родителей своих я не знаю, я круглая сирота. Ребёнком меня подбросили к детскому дому, где я росла до 7 лет. Потом детдом перевели в Семипалатинск, где я и окончила семилетку.

- Где Вы находились в годы войны?

- В 1942 году я поступила в училище, но работать по специальности не пришлось, так как я переехала в Челябинск, где тогда было много рабочих мест и обещали хорошую зарплату.

- Где Вы работали в Челябинске?

- Сначала расскажу, как мы ехали сюда. Нас везли в товарных, или как называли, в телячьих вагонах. Мы ехали сюда 12 суток.

Прибавив себе 2 года и получив паспорт, я устроилась крановщицей на завод металлоконструкций. Там я проработала 8 лет – с 1942 по 1950 год.

В 1946 году я вышла замуж, родила двух сыновей: в 1947 и 1948 году. Это были голодные годы. Мы питались в основном картошкой, хлеба было очень мало. Нам посоветовали переехать в Копейск, дали комнату в бараке.

- Где вы работали в Копейске?

- Я поступила на обогатительную фабрику машинистом транспортных средств по перекачке угля. Из барака нас переселили в квартиру.

- Как сложилась Ваша личная жизнь?

- Мне не повезло с мужем, так как он начал пить. Но через несколько лет я вышла замуж вторично, родила девочку. Со вторым мужем мы прожили 11 лет. Но с ним тоже пришлось расстаться, так как он загулял и ушёл из семьи.

У меня 7 внуков, 5 правнуков. Так что жизнь прожита не зря.